Не первый раз я перечитываю рассказ Худайберди Халлыева в сборнике «У оврага…за последними домами», который был издан литобъединением «Туркмен даны атар!». «Как только рассвело, зашевелилась отара, а где-то с южной стороны прозвенел колокольчик и даже послышалось тонким голосом: «Тяни! Тяни! Хей!». Сазак встрепенулся: «Уж не кочёвка ли, куда отправляются люди со своим скотом? Да нет, кочёвка не поднимется так рано утром. Это, скорее всего, караван из Хивы. Эх, узнал бы я пораньше об этом, почаёвничал бы с ними, поговорил бы. Как жаль! Караван-то, наверное, из дальней дали следует! Столько интересного у них!». И каждый раз после этих строк я, городской человек, испытываю дремучую тоску по пустыне, хотя ее давно уже покинули караваны. Может, и не стоит в этом случае винить генную память, а это ностальгическое настроение навеяно всего лишь моим любимым клипом Стинга «Роза пустыни»? Тем не менее, душевный рассказ туркменского автора каждый раз заставляет вспомнить караваны, в которых удалось принять участие…

Осенью 1989 года проходила экспедиция ЮНЕСКО «Великий шелковый путь» по Средней Азии. Мне поручено было готовить лишь небольшой репортаж о начале этой экспедиции, и потому я проехала с участниками лишь короткую часть пути в кондиционерном комфорте на кожаных сиденьях. Помахав всем на прощание, вернулась на обычном автобусе и, обливаясь потом, как все настоящие путешественники летом по пустыне, все думала о маршруте этого автошоу.

Не было такого прямого пути по трассе от Ашхабада до Душанбе и от Ташкента до Оша, о нем не сообщает ни один исторический источник. У итальянцев в 13-14 веках был свой Шелковый путь, по совсем другому маршруту везли свои товары из Китая на ближний Восток арабские купцы. С тех у меня интерес к такому стихийному евразийскому соприкосновению представителей разных цивилизаций на пространстве Великого шелкового пути. Это был важнейший этап развития международного общения, исключительно богатого увлекательными сюжетами и понятиями.

Коротко сказать о торговых отношениях на древних и средневековых трактах можно так: когда люди после ледниковых переселений, эпидемий и междоусобных войн только стали обустраиваться в Европе, им понадобились простые товары для быта. Тут же появились «челноки», как в России после Перестройки. Только в ту эпоху их называли караванщиками, но и они тоже быстро завалили нуждающихся ходовыми товарами.

Содержимое огромных тюков древних торговцев, от которых болели бока вьючных верблюдов, перечислить, пожалуй, совсем невозможно. Были золотой, лазуритовые, бирюзовый путь и сердоликовый, даже фруктовый, если принять во внимание, что чуть ли ни основную статью расходов индийских махараджей составляли экзотические, то есть среднеазиатские фрукты, особенно любили дыни. Их везли во льду в свинцовых ящиках. Средневековые «челноки» приучили европейцев к роскоши и неге восточных стран. Привозили дорогие ткани, пряности, лекарственные травы, благовония. Запад платил звонкой монетой. Но это свидетельствовало не о его богатстве, а о бедности. Тот же Рим за простые товары отдавал награбленное золото, расплачивался данью с восточных провинций империи.

Шелковый путь превратился в бумажный, когда стали привозить бумагу, необходимую халифату. И заскрипели тростниковые палочки и гусиные перья поэтов, ученых- энциклопедистов, переписывавших древние творения греков на арабский. Каждая эпоха на этом пространстве определялась главным товаром. Но был товар товаров, который определил название древнего тракта. «Да не будет того, чтобы нитки ценились на вес золота», — так ответил один римский император на просьбу своей жены купить ей шелковый плащ. Автор этого сообщения добавляет, что тогда фунт шелка стоил фунт золота. Однако со временем одежда из шелка была и у бедняков Азии, хотя невероятно высокая цена на шелк сохранялась продолжительное время. Это было продиктовано стремлением хоть как-то облегчить свою жизнь среди полчищ бытовых врагов — насекомых в их кибитках. Офицерскому составу многих армий для гигиенических целей выдавали белье из шелка. Ветераны второй мировой войны с удивлением вспоминали о шелковом белье немецких офицеров.

На Шелковом пути рождалась такая наука, как география. Даже Аристотель, величайший энциклопедист, не знал о Китае. Не знал пути к нему и его царствующий ученик, иначе полководец Александр уговорил бы армию двигаться к дельте Ганга, и тогда открыл бы Индокитай и оттуда пришел бы в южные районы нынешнего Китая. Зато Александр полюбил Азию и надел азиатские штаны. А как иначе без этой спецодежды мужчин можно было преодолевать на лошадях огромные степные пространства, которых не знала скученная Европа его эпохи. Он сердцем принял Азию. И нашел Индию. Ее богатства и ее благовония, которые он любил бросать щедрыми горстями в свой костер во дворце или походном шатре.

Чжань-Цань – первый китаец, побывавший в Средней Азии и открывший ее для Поднебесной. Он начинал свое путешествие в сопровождении более ста человек. Через 13 лет вернулись только двое. В его сообщении императору впервые присутствовали и Согдиана, и Бактрия, и Аньси –Парфия. Рассказы так увлекли императора, что он принял решение об установлении контактов. И постепенно в создании римлян укоренилось представление, что где-то на краю света есть Китай.

Известно руководство по «экономической географии» для итальянских купцов на трассе от Азовского моря до Китая. Автор расписывает время передвижения от одного пункта к другому и что выгоднее нанимать, вьючных животных или повозки. Подробнейшим образом рассказывает что, где, за сколько можно по пути купить, чтобы потом выгодно продать.

Шелковый путь был и духовной артерией Азии. Известно, что святые Варфоломей, Филипп, Матфей и Фома Неверующий распространяли евангельское учение в Парфии, Индии и соседних с ней странах. Слово Божие сплачивало людей. Целые общины несториан несли в Китай, Корею, Монголию свою культуру, письменность, учение, обычаи народам, открывая Христа, который погиб, чтобы озарить совершенством души людей. Человечество, к сожалению, часто забывает, что душа бессмертна, а когда тело превращается в прах, она, вечная, улетает в духовные миры. Слухи об Учителе неслись по Великому шелковому пути с поразительной быстротой. Его там изображали китайцем, корейцем, монголом. Переводили на азиатские языки произведения христианских авторов. В свою очередь, христиане переводили труды китайских философов.

Не прошло и двадцати лет со смерти Пророка Мухаммада, как все начало меняться и расцветать под преобразующей силой нового откровения Творца. По Исламу перестают быть мусульманами, совершившие кражу, убийство, прелюбодеяние, лжесвидетельствовавшие. В Коране говорится: «…будь терпеливо-снисходителен… Зови к добру и удаляйся от невежд…». Веротерпимость царствовала на трактах Шелкового пути. Издалека можно было увидеть христианина тех времен в голубой чалме, иудея — в желтой, а зороастрийца — в красной. В принципе, тюрбан ведь был еще доисламской традицией. А Пророк Мухаммад придал чалме (имаме) особый статус и надевал при молитве и посещении мечети. Потомки Пророка и сейчас носят зеленую чалму.

На Великом шелковом пути мусульмане установили единоначалие. Стала безопасной торговля. Караваны с товарами шли в Индию, Китай, на Алтай, Кавказ, Дальний Восток. С Востока на Запад груженые индийскими или китайскими товарами верблюды заполняли трассу через Ургенч. Преодолевали труднодоступное плато Устюрт, а, перебравшись на противоположный берег Яика, выходили к Волге. Оттуда купцы уходили дальше, в Западную Европу, а, перевалив Пиренеи, оканчивали долгий путь у султанов Кордовы и Андалузии. В 8 веке уже торговцы для связи с родиной не надеялись на голубей. Была организована государственная почта. Такая быстрая связь, впрочем, имела начало уже в Ахеменидском государстве. Об этом нам стало известно из письма к наместнику Хорасану, которое нашли археологи в замке на горе Муг в Таджикистане.

Купец, из Аравии с тысячью дихремов возвращался из Китая с тысячью динаров. То есть с десятикратной прибылью. Интересны нумизматические истории на всем историко-культурном пространстве Шелкового пути. Все необходимое, чтобы торговать прибыльно, восточные купцы древности и средневековые хорошо знали. Это мы теперь заново открываем, что коммерция требует предельной честности. Такой восточный источник, как «Кабус-наме» 11 века учит, что «что наибольшая злонамеренность при торговле –это лгать, ибо ни кафиру, ни мусульманину, не годится лгать покупателю» и еще: «Берегись обмана, ибо кто раз стал обманщиком, тому уже никто не доверяет». А вот это уже из арабских притч: «Берегись выпускать из твоего добра дихрем, пока не увидишь, что на новом месте ему будет лучше». Как прообраз современного бухгалтерского дела. В Эрмитаже хранятся записи фрагментов приходно-расходной книги одного купца того времени, можно убедиться насколько скрупулезно велись деловые подсчеты: получено столь-то монет в такой-то день. Купцы Шелкового пути первыми начали использовать чеки («чек» в переводе с персидского – «документ, расписка»). Безналичные платежи с помощью кредитных писем, чеков и различных платежных систем были обычным делом в связях купцов и стран. Нынешний Керки преуспевал в банковских делах того времени. На площади, где ныне кучкуются таксисты, в недавние еще века купцы меняли валюту «сильных» стран на местную.

Романтика караванных путешествий, которая так привлекательно светит нам из далеких веков — испытание для самых сильных людей. Это повседневный изматывающий труд, это постоянные стрессовые удары по психике. В огромных пустынях, горных и морских пространствах древний и даже средневековой человек чувствовал свою беззащитность. Направление пути в пустыне зависело от колодцев и оазисов. Но люди шли по костям, в прямом смысле этих слов, человеческих и скотских, которые остались от предыдущих караванов. Они-то и указывали направление. Экстремальные условия проявили своеобразные характеры. Погонщики, буйные парни, на отдыхе в городах так отводили свою душу, что власти, например, Кермана, давали каждому хорасанскому погонщику по одному динару, чтобы тот быстрее покинул их места.

Тем не менее, караван на шелковом пути это подвижничество международного общения прошлого. Кто бы то ни был: торговец или проповедник, они шли под бдительным оком Всевышнего. Образ странника в проникновенных строках 90 Псалма: «Ибо Ангелам своим заповедает о тебе – охранять тебя на всех путях твоих». Или из Корана. «Он поставил звезды для вас для того, чтобы по ним вы во время темноты на суше и на море узнавали прямой путь», «Тот, кто возводит место для пития на пути Аллаха, да возвысится он. Тому Аллах соорудит в Раю водоем».

Угасание Шелкового пути привело к упадку многих городов и разрушению караван-сараев, которые на многочисленных трассах Шелкового пути были через каждые 25-35 километров — расстояние дневного перехода. На территории Туркменистана сохранился облик «фешенебельного отеля Средневековья» — Даяхатын, которому нет равных среди уцелевших по художественному совершенству узорчатой кладки величественного портала и стен. Его сохранность такова, что без труда можно представить целостный образ без каких-либо домыслов, который старались не нарушить специалисты завершенного недавно проекта реставрации под эгидой посольства США в Туркменистане.

Я еще помню радость общения с пустыней, помню ее щедрость, помню удивительных людей во время похода на верблюдах по северу Туркмении. Поход по Каракумам был настоящий, если не учитывать того, что нас подстраховывали на вездеходах. Караваны из Хивы, как тот, о котором вспоминал герой Х.Халлыева, раньше постоянно приходили в Ашхабад на старинный Хивинский рынок. Это тот самый, который, когда город стал русским, назвали Текинским. В походе на верблюдах хотелось трудностей, чтобы понять пустыню, ее нескончаемые пески. Хотелось скорости. Верблюдов же не подгонишь. Караванный шаг отмерен тысячелетиями. Ни больше, ни меньше. На стоянках нас встречали хлебом. А одна женщина принесла гурт. Этот долго непортящийся питательный продукт испокон веков брали в дорогу все путешественники: и арабы, и азиаты, и китайцы.

Наш караван большой привал сделал в поселке кумли – «людей песков», о мужестве которых слагаются легенды. Среди барханов остаются жить только самые сильные духом, самые выносливые. Участников похода гостеприимные кумли оставили на ночлег в юртах на берегу барханного океана. Они не забыли общих заветов и традиций праотцов, которые сохранились в общей для азиатских народов, создателей Шелкового пути, «Книги деда моего Коркута»: «Черным домам, куда не приходит гость, лучше обрушиться… Дочь без примера матери наставления не примет, сын без примера отца угощения не устроит… Право соседа – право Бога… Грубому сыну, от кого нет славы имени отца, лучше бы не выйти из спинного хребта отца, не войти во чрево матери, не родиться на свет…».

…Маленькая смуглая девочка в домотканом красном платье разжала кулачок. На ладошке уместился гопуз. Одна струна на маленькой пластинке. Его находят археологи везде по миру. С ним не расставались древние путешественники. Девочка прикоснулась губами, стараясь повторить старинную мелодию, что слышала, вероятно, среди старших сестер, но не в меру серьезный отец отослал дочку развлекаться подальше, к барханам. Я вышла за ней на свежий воздух и с интересом наблюдала, как ночная гостья, одинокая холодная луна, сразу потянулась к горячему бархану. Чтобы согреться? А, может, ей нравится, как и мне, соло на гопузе? Космическая музыка…

Ильга Мехти

136 +