В Иране моим переводчиком и гидом был девяностолетний дядя. Русский помнил еще с Ашхабада. Они, переселенцы из Ирана имели свой дом на улице Некрасова. В 1938 году их семью насильственно выслали назад в Иран. Английский выучил, когда работал в Иране с иностранной компанией. Имел в Йезде велосипедную мастерскую, такую, как в Ашхабаде. Однако денег смог наскрести только на участок в бедном квартале зороастрийцев, чтобы построить на нем свой глиняный домик. Хотя лично меня это жилище очень радовало. Ведь кто еще из современных исследователей имел такую же возможность пожить среди последователей учения Заратуштры. Я подметала маленький двор, хотела и полить, но дядя сказал, что воду надо экономить для душа. Пошла дальше наводить порядок и в углу сарая увидела пыльный чугунный столик швейной машинки зингер…

– Зачем она здесь? – удивилась я.
– Так это же из Ашхабада, память, – дядя тоже удивился… моему незнанию семейной истории.
И тут вдруг нахлынуло… Я вспомнила. Тогда мы тоже ютились в глинобитной комнатке, наскоро построенной после землетрясения. Впрочем, так жили в то время многие ашхабадцы. Помню, ночью папа с мамой вдруг всполошились на стук в двери, а потом стали вытаскивать нас из теплой постели и давали целовать и обнимать незнакомым людям. В конце концов, мы уснули, а когда проснулись, то долго были одни. Я почувствовала, что комнате стало пусто, и обнаружила, что нет самой престижной вещи – машинки зингер на чугунном столике, этой самой нужной вещи – ведь каждый вечер мама на ней что-то шила. Обшивала нас и даже соседей.
– Еще купим такую же, – сказала мама, когда я расстроилась, узнав, что зингер увезли в Иран. – Твои дядя и тетя долго жили в холодной стране. У них нет денег, они приедут, продадут машинку и смогут там жить.

Гораздо позже я узнала, холодная страна, это место сибирской ссылки многих ашхабадцев иранского происхождения. По всей обширнейшей стране советов от севера до юга и от востока до запада проходила в конце тридцатых годов государственная кампания против иностранцев. Никто из них не избег этой беды.
Мама, действительно, скоро купила машинку, но не зингер на фигурном столике, а подольскую – такую же черную, блестящую с золотистыми узорами под деревянным куполом футляра. Застегнула ключиком внутри какой-то замочек, и можно нести с собой хоть куда. Так и ходили до войны, рассказывала мама, портнихи в туркменских селах, шили и учили своему мастерству. Курсы были специальные, назывались «Красная игла». В моем детстве все знакомые мне женщины могли шить, готовая одежда уже гораздо позже появилась в магазинах, и помогала им черная подружка зингер, которая в Туркмении зарекомендовала себя еще и отличной помощницей вышивальщиц. Появился новый промысел – скупать старые зингер в любом состоянии. Мастера по их ремонту были в таком же статусе, как и первые мастера по ремонту телевизоров.

– Почему все ищут старые швейные машинки? – допытывалась я
– Теперь в продаже только подольские швейные машинки, но им не сравниться с теми, с американского завода. Однако его закрыли. Сотрудники компании оказались шпионами, и продавали немцам российские секреты. Потому немцы и выиграли войну, — дополнила она, а я решила, что путает моя мама, сама не понимая, что речь шла о первой мировой.

…В 1851 году американский изобретатель и предприниматель Исаак Зингер получил патент на швейную машинку. Благодаря надежной конструкции и усовершенствованному механизму новейшее изделие приобрело невероятную популярность. Когда же американский рынок был полностью насыщен этим товаром длительного пользования и заводы «Зингера» стали работать не на полную мощность, то положение спасло расширение продаж в кредит в небогатых странах, прежде всего в России.

Председателем правления русской «Мануфактурной компании Зингер» избрали американца. И застучали проворные иголки зингеров во всех отдаленных уголках нового континента. Американцы взялись за дело с хваткой, поражавшей их неторопливых русских сотрудников. К примеру, ввели новшество: любую подержанную машинку можно было обменять с доплатой на новую. Причем, если изделия других фирм отправлялись на переплавку, то со старых зингер снимались все еще действующие детали и вновь пускались в сборочные цеха. Естественно, основой успеха была перестроенная также по американскому образцу сбытовая сеть. У компании даже на окраине России, в Закаспии, чуть ли не в каждом селе был свой агент.

Русская контразведка давно подозревала, что в фирме с самой разветвленной филиальной сетью и значительным количеством граждан Германии, служащих в правлении, может быть не все чисто по части шпионажа. Однако до начала первой мировой никаких действий против шпионского гнезда, свитого, как считали спецслужбы, немецкой агентурой, не предпринималось. Ни подтвердить, ни опровергнуть обвинения в шпионаже не удалось. Военное руководство России считало, что фирму следует закрыть в рамках борьбы с немецким засильем. Но никто не решился портить отношения с Америкой.

В ответ фирма развернула широкую пропагандистскую кампанию. Абсолютно всех служащих обязали «проникнуться чувством нравственного долга» и делать отчисления из заработка в пользу фронта и фронтовиков. Суммы, правда, были незначительными. К примеру, отделение этой компании в Ашхабаде пожертвовало 5 рублей 90 копеек на фуфайки 19-му Туркестанскому стрелковому полку. Но, как правило, деньги в помощь армии вносили на специальные «жертвенные» счета газет, чтобы об этом как можно чаще и больше писали. В довершение фирма Зингер издала книжку, где скрупулезно был перечислен вклад компании в «укрепление могущества Святой Руси». Ходили также слухи, что немецкая разведка использовала счета фирмы для перевода денег большевикам. Однако и здесь истину установить не удалось. Во всяком случае, если «Зингер» и содействовал приходу к власти Ленина, это не помогло фирме избежать национализации. Только к 1924 году производство швейных машин на подольском заводе, называвшемся теперь «Госшвеймашина», восстановили. Мало того, наладили производство деталей, поставлявшихся до того из Штатов, а затем до конца 1940-х выпускали машины дореволюционного образца. Когда все-таки решили сменить модельный ряд, образцы снова позаимствовали там же. Новые модели советских машинок удивительно напоминали продукцию компании «Зингер». В отличие от многих других известных иностранных фирм эта компания после краха СССР не только вернулась в Россию, но и смогла приобрести свое разросшееся бывшее предприятие в Подольске. Вот только бум швейных машин остался в далеком прошлом, и фирме вряд ли удастся снова стать одной из самых крупных и значимых в стране. Но кто знает? Американская корпорация «Зингер и Ко» — производитель не только швейных машинок, но космической и военной техники.

И теперь, когда в Санкт-Петербурге я перехожу Невский проспект к шестиэтажному зданию Дома книги в стиле модерн, которое до 1917 года принадлежало компании «Зингер», всегда вглядываюсь в круглое стеклянное завершение. Вероятно, на самом деле у этого архитектурного излишества была определенная функция. Ведь там находился мощный радиопередатчик, который заработал в 1913 году. Информаторы фирмы из того стеклянного колпака составляли экономическую картину России от Прибалтики до Дальнего Востока, в годы первой мировой войны «Зингер» был кладезем для немецкой разведки.

Вот это да! Ту самую ашхабадскую зингер – подарок моих родителей, я увидела во дворе моего дяди в иранском Йезде. Оказывается, был определенный список вещей, которые разрешалось вывозить тем, кого насильственно изгоняли из советской страны. Разрешалась и машинка зингер.

Такое же положение существовало и в годы революции, когда зажиточные люди эмигрировали в Европу. Сохранилась невероятная легенда, что многие заливали расплавленное золото в формы зингер и окрашивали черным цветом, чтобы обмануть таможенников. О фирме с такой многокрасочной репутацией, конечно, сохранилось множество легенд.

А мои родственники, как я узнала, по возвращении в Иран после сибирской ссылки даже в очень трудные для них годы все же не продали швейную машинку. При шахском режиме тетя Салтанат шила на ней наряды для иранок – тогда все стремились одеваться по европейской моде. Сейчас жена ее внука тоже работает в сфере моды, но в ее магазине торгуют лишь черными одеяниями для мусульманок. Интересно, в Иране настолько уважают швейную машинку этой фирмы, что на одном из перекрестков Мешхеда ей поставили памятник.

…Согласно другой легенде, в 1998 году компания Зингер объявила поиск швейных машинок, выпущенных в позапрошлом веке с особым серийным номером, начинающимся с цифры 1. Ее владельца ожидает приз в размере миллиона долларов. До сих пор скупщики антиквариата ездят по просторам бывшей Российской империи в поисках машинки со счастливым номером.

Ильга Мехти

119 +