фото показано с : chrono-tm.org

Дж. Карагезова

— Но я не Бакст, — отпарировала, улыбаясь, художница, когда я предложила опубликовать ее давние наброски моделей по туркменским мотивам. Это она о легендарном художнике, оформителе Русских сезонов балета в Париже, эскизы костюмов которого до сих пор экспонируются в знаменитых музеях… 

В те, девяностые годы, когда мы познакомились, только открылась форточка, точнее, ворота для перспектив, оживляющих зачахшие народные ремесла, промыслы. В Республиканским Доме моделей взялись за разработку моделей из кетени. Я видела те наброски. Они нравилось многим, но спрашивали, а почему туркменские модели на европейских женщинах? Моя собеседница тогда объясняла, что наряды разрабатывает для не для туркменок, они и сами фантазерки по модной части, а им хотелось, чтобы и европейки, и азиатки других стран поняли красоту и пользу кетени в нарядных комплектах. 

К тому времени штапельные платья рубашечного кроя с национальной вышивкой уже пользовались спросом у всех гостей Туркмении. Даже мужчины покупали туркменские платья в подарок женам. Мое любимое платье этого мастера осталось только на фото. На выставке восточного шелка в Душанбе одна иностранка прямо-таки выцыганила его у меня. Купила мне взамен таджикское, а в это сама сразу переоделась. Женщины и не на такое способны, если платье понравилось. Да, что говорить, даже Вячеславу Зайцеву возили этот шелк ручной работы, он высоко его оценил. Но почему-то дальше портьер для богатых особняков дело не пошло. Многие звезды цепенели от работ туркменских модельеров, восхищалась певица Варвара, сравнивая туркменские наряды со старинными русскими.

— Я сама тоже поняла сходство, недавно побывав в дальнем селе Белгородского края, где экспонировалась одежда местных крестьян, в которой превалировал густой красный цвет шелка с характерной вышивкой по вороту, но только другого орнамента. Интересно, я тогда возвратилась к местам, откуда мои родичи переселялись на землю туркмен.

Не переселение на чужбину, а возвращение на землю предков — таких этюдов еще мало в моей копилке, потому я быстренько приняла от художницы-модельера приглашение. С интересом я оглядела ее новую квартиру: чистенько, со вкусом, ничего лишнего, но все же нет ашхабадского антуража из приобретений на старой толкучке. Машинка та же, ашхабадская. 

— Но заказов здесь почти нет на вечерние платья. Местные как в джинсы всунутся, так и летом-зимой все в одном, даже в театры так ходят. Не то, что наши женщины: по 40 платьев нарядных, шифоньеры лопаются, а с десяток еще на шитье у портних. 

Знаю по себе, что «наши» останется у нее надолго, и про здешних будет говорить «у них».

 Хозяйка начала историю ее семьи: 

— Дед был ветеринаром, высадился еще более века назад на туркменском берегу Каспия для помощи казакам-конникам пограничных постов. Послужил на многих местах прежде, чем обосновался в Гермабе, а потом уже в Геоктепе. А вслед за ним голодающие родственники из России стали приезжать в Туркмению.

Эту историю я доскажу. В Закаспий двинулись массы с территории Российской империи. Начальный пункт Закаспийской железной дороги Узун-Ада был забит переселенцами. А пароходы привозили все новых и новых россиян. Основной целью царского правительства было укрепление новых границ империи, а также важна была и другая цель – снабжение армии продовольствием. Поэтому первые переселенческие поселки создавались в горах, где без полива на богарных землях выращивали зерно для фуража. В поселках близ городов специализировались на овощах и плодах, где-то активно занимались животноводством, снабжали молоком. За семь лет возникло десять поселков, а к 17 году прошлого века их было уже более тридцати.

Мы с хозяйкой в глубине России с удовольствием вспоминали названия туркменских поселков: Комаровку, Янгоб, Рербергский, Романовский, Нефтоновку, Вановский – тот, что с садами, с домами фирюзинских курдов, обсерваторией и дачами, пошел под бульдозеры, когда расчищали территорию для президентской дачи. Да сама Фирюза, поселок Бирюзовый, который сохранился лишь в книгах российских очеркистов. А были еще Самсоновка, Обручевка, Михайловка, Дмитриевка, Верхняя Скобелевка и Нижняя Скобелевка.

Хозяйка польстила мне:

— Столько поселков я не знала.

— А кто знал там больше, только сами уроженцы тех мест, ведь в советское время поселки «закрыли», а бывшие россияне пополнили города и стали обычными жителями Туркмении.

— Самое примечательное, все наши родственники заимели обустроенное жилье, профессии, которые давали нам достойную жизнь, но почти все после девяностых рванули оттуда. 

— Ностальгия?

— Наверное чувство, похожее на это. Я видела наших старушек, которые держась за внуков, поднимались по трапам самолетов. Не в благоустроенные городские квартиры ехали, а чаще всего в села, откуда родом их отцы-деды были. Возвращенцы радовались сначала лесам-лугам, прохладной погоде, но в первые же годы некоторые возвратились вновь в Туркмению, чтобы «умереть дома». Другие возвращенцы, кажется, попривыкли к жизни в России. Встречалась с ними на Белгородчине. Тоскуют по теплой и родной Туркмении.

— А Вы почему, у вас же была отличная квартира в центре? Заказов от модниц много.

—  У меня дочь в Москве замуж вышла. Я приезжала нянчить внучку, так бы и жила наездами, с любимым городом не попрощалась бы, но стало напрягать лишение Интернета, любимых программ телевидения, я враз уехала, медлить уже было нельзя, квартиру за бесценок продала. 

— Но здесь жизнь недешева, пенсия для переселенцев минимальная, не смотрят на прежние заслуги в другой стране. Это многих очень напрягает. 

— Меня одно только успокаивает. Дочь новое дело затеяла в индустрии моды, у меня крылья как-то расправились. Может еще пригодиться мой опыт.

— Да, переселенцы теперь другие. Прежде покидали родные места из-за голода, а теперь причины совсем другие. Не голод движет, а культурные запросы, да и недовольство политикой президента.

— Скучаю очень по Ашхабаду, по его солнцу, оно здесь другое. Пару лет назад я попала на выставку Бакста, удалось увидеть грандиозную ретроспективу его работ. До сих пор под впечатлением роскошного костюма Клеопатры для Иды Рубинштейн. Подобные радости и впечатления были мне прежде недосягаемы. Были бы открыты границы для общения с родными, для знакомства с культурными достижениями, мы бы не тащились на новые места на старости лет.

146 +