2019-4-21 11:21 |
Дж. Карагезова
Она была красивой, высокой и с кипой длинных волос. Незнакомые принимали ее за девушку с севера, а мы, друзья, знали, что родилась она в Ашхабаде, и детство было, как у всех нас: не бедное – не богатое. И юность была, как у всех сверстников — яркая и солнечная. Потом работа с затяжными командировками по Туркмении и радость от хвалебных откликов читателей главной газеты.
Вышла замуж, и с двумя черноголовыми ребятишками они с мужем уехали, как планировали, в Россию. Тогда многие завидовали, хотя еще не было явных признаков вытеснения с туркменской земли тех, кто не восторгается президентскими указами. Устроились меж двух российских столиц. Не жарко летом теперь. У детей хорошие условия для учебы, у супругов —достойная работа, да и друзья ашхабадские рядом, другие – из Ашхабада часто наведываются. Стала печататься в прессе с интересными российскими статьями. Кажется, все получилось, о чем мечтали.
Ан, нет! Появились грустные стихи прощания с родиной. Ностальгия била читателей прямо в сердце, и они из поста в пост перебрасывали их друг другу: посмотрите, не только нам так грустно прощаться с родной землей. Ее стихи стали независимо жить в Интернете, прибиваясь к разным протуркменским сайтам, дописывались «слезами» переселенцев.
Я недавно в соцсетях похвалила за откровенность чувств, эдакий фонтан брызг любви к земле, с которой трудно расставаться. Тогда-то автор рассказала про многочисленных «соавторов». Сейчас оригинал перед вами.
Хочу домой
Надоели цветочки-лютики.
Опостылел туманный рассвет.
Мне б в пустыню
К барханам зыбучим,
Чтоб увидеть колючки цвет.
Мне бы к белому жгучему солнцу,
К миражам бы, к змеям, ежам,
Черепахи панцирь потрогать,
Саксаула ветку обнять.
Мне б песку в пересохшие губы,
С наслаждением затолкать,
Мне бы в ущелье весною ранней
Горным воздухом подышать.
Мне б охапку тюльпанов кровавых
Под горой Копетдаг нарвать.
Или в озере маков алых
Утонуть и до звезд проспать.
Что мне эти березы кривые?
Ну, зачем мне из клюквы компот?
В Фирюзу хочу и в Чули я,
В Безмеин меня сердце зовет.
Я б в гостинице Геоктепинской.
Даже в августе пожила.
Или в два часа по полудни
На Текинский базар пошла.
Лучше 40 – в тени, но дома,
Чем «не дома» в июле гроза.
И солома дома едома,
И не так солона слеза.
И не очень коряв ствол маклюры
Я б щекою прижалась к нему.
А «не дома» — медовые липы:
И ни сердцу, и ни уму…
Ненавижу я лютые зимы,
Мокрый снег, грязный дождь,
Гарь болот…
Мне б к чинаре, к арыку,
В такыры!
Мне б в Мары…
Только кто повезет?
Мне б согреться на пляже Куртлинском,
Мне б холодного чала испить,
Под жужжание мухи проснуться,
Вечерком комаров покормить.
Растянуться б в тени на топчане,
Вырвав с корнем тоску из души.
И забыться под звуки дутара,
Под протяжную песню бахши.
Все, что дома — то мило и любо.
Упираюсь, а тянут туда…
Променять бы все русые косы
На косички в четыре ряда.
Как ни рвется душа –
Не придется
Мне вернуться домой никогда.
Ты зовешь меня, милая Родина.
Ну, прибуду, а дальше-то что?
Там не так уже, все – не то уже,
И не тот уж мой отчий дом.
Нет друзей моих –
Где они, где?..
Поматросила юность и бросила.
Утопила в седой воде.
Ностальгия, как червь меня гложет.
Я болею. И, как в бреду,
Я бреду по Свободе к «Миру»
И никак туда не дойду…
14 марта 2003 г.
Укоренились уже ее сыновья в России. Растут у нашей героини две чудные внучки. И работа в радость, и семья, и друзья, увлечения — все, что надо для счастья…
И уже другим переселенцам из Туркмении она вытирает слезы прощания с родиной, уверяя, что с годами все пройдет, и новая земля, возможно, станет домом. Многие все же привыкают.
И живут ее стихотворные строчки, омытые слезами теперь вынужденных переселенцев. Живут уже 16 лет. Потому, что они для земляков, как картинка из счастливого детства или озорной юности, как журчание воды в арыках на милых сердцу улицах незабываемым летним утром…
…Она стала ткать гобелены – наши горы, тюльпаны. Подруга привезла дарак – деревянный гребень с железными зубьями, муж сделал рамку. Она ткала «картинки», а потом дарила друзьям-землякам, подписывая: «Дарю вам кусочек родины». А себе все некогда соткать. Остались лишь фотографии этих работ.
В этюдах о переселенцах я не пишу имена героев… Делаю это намеренно, чтобы не навредить.
источник »
|
