2016-11-18 14:41 |
Александр Гойшик, фото — Татьяна Тюхай
Вольный путешественник Александр Гойшик поделился с нами подробностями поездки в Северную Корею постсоветского пространства — Туркменистан, где позолоченных памятников великому вождю на квадратный километр больше, чем золотых зубов во рту цыганского барона. Как сказал нам Саша – это единственная страна, куда он ездил не за приключениями – ну их, туркменские прыгоды.
Идея попасть в Туркменистан впервые посетила меня около десяти лет назад, когда во время учебы в польском университете я познакомился с выходцами оттуда. От них я узнал, что туркменским водителям выделяется 70 литров бесплатного бензина в месяц, чуть ли не все население страны ходит в форме, молодежи не разрешено носить бороду, усы, длинные волосы и иметь золотые зубы. В стране запрещены Академия наук, балет, опера и цирк, а в пустыне хотят построить ледовый дворец. Во все это верилось с трудом и хотелось увидеть своими глазами.
Получить туркменскую визу — выполнимая задача для особо упрямых. Туристических виз местные власти почти не выдают, кроме того, это очень дорого и занимает слишком много времени. Единственная возможность посетить затерянный в песках Каракумской пустыни Туркменистан — транзит из Узбекистана в Иран или наоборот. Для этого сначала следует получить иранскую визу, благо у нас в Минске это не составляет особых проблем. Далее в туркменском консульстве надо сдать ксерокопию паспорта с этой визой, заполнить анкету и специальный бланк, где указываются конкретные даты и места пересечения границы. Ждешь неделю-две, пока твои документы рассматриваются в Ашхабаде, а доблестные дяди из местных органов проверяют, надежный ли ты элемент. Если вы журналист, то об этом лучше умолчать, указав другую профессию (как в моей ситуации). В принципе, я сомневаюсь, что они реально там что-то проверяют, в противном случае меня вряд ли пустили бы. В общей сложности виза стоила 50 долларов и делалась три недели, в течение которых мне пришлось ездить в консульство пять раз.
Империя Туркменбаши
Чем манил меня Туркменистан? Прежде всего невиданным по размаху на постсоветском пространстве культом личности. Сапармурат Ниязов, руководитель Туркменской ССР, ставший впоследствии пожизненным президентом независимого Туркменистана, присвоил себе титул «Туркменбаши», что означает «отец всех туркмен». По всей стране были поставлены около 14 тысяч памятников и несколько золотых статуй любимого вождя. В его честь были переименованы заводы, колхозы, улицы, города и… название первого месяца в году. Гениальный Туркменбаши даже написал священную для туркмен книгу — «Рухнаму», где, между прочим, утверждал, что именно этому народу принадлежит первенство в изобретении колеса и телеги. Изучение данной книги стало обязательным для школьников и студентов, так же как и сдача экзамена на ее знание при профаттестации во всех учреждениях страны. Поговаривали, что даже на права сдать без «Рухнамы» в ниязовском Туркменистане было невозможно. И в Ашхабаде был открыт памятник этой книге.
В 2006 году Туркменбаши умер. Новым президентом страны стал Гурбангулы Бердымухамедов, который, по информации некоторых СМИ, является внебрачным сыном Ниязова. Он быстро отменил самые странные нововведения Туркменбаши: провел реформу образования, вернув пятилетний срок обучения в вузах вместо двухлетнего, вновь «разрешил» Академию наук, цирк, оперу и балет и даже разрешил открыть первые интернет-кафе. Тысячи плакатов и билбордов с изображением Ниязова были заменены портретами Бердымухамедова, который присвоил себе титул «Аркадаг», что означает «покровитель». Всего девять лет понадобилось новому вождю, чтобы дождаться первых прижизненных памятников.
Кроме северокорейского культа личности, Туркменистан манил меня еще одним уникальным местом — Дарвазой, настоящим филиалом ада на Земле. Представьте себе вечный огонь 60 метров в диаметре и 20 метров в глубину, а для полноты ощущений — в темное время суток. Так выглядит газовый кратер посреди пустыни, который местные жители именуют «Вратами Ада». В 1971 году, в результате неправильного бурения, на этом месте образовалась огромная яма, заполненная газом, в которую провалилась буровая вышка со всем оборудованием. Чтобы предотвратить выход наружу вредных для людей и скота газов, геологи решили их поджечь, рассчитывая, что через пару дней пожар утихнет. В результате вот уже 45 лет можно наблюдать настоящие «Врата Ада».
Не добро пожаловать!
Всю «прелесть» империи Туркменбаши мне довелось прочувствовать уже на въезде. Первое, что сразу же бросилось в глаза, — огромное количество портретов вождя еще на пограничном переходе. Ленивый, даже по азиатским меркам, пограничник всем своим видом продемонстрировал, что мне тут не рады и он приложит все усилия, чтобы не пустить меня в страну. Узнав, что я еду транзитом и поэтому не имею брони гостиниц по пути следования, потому что собираюсь ночевать в поездах, передвигаясь по стране, туркменский вояка без лишних вопросов заявил, что в таком случае во въезде мне может быть отказано. Но это будут решать в Ашхабаде, а сейчас у него обед, поэтому увидимся через два часа (да, именно столько длится обеденный перерыв у туркменских бюрократов!). Слава Туркменбаши, в Ашхабаде приняли решение все же впустить меня в страну, обязав останавливаться в отелях, потому что для иностранцев действует комендантский час — и после 23:00 мы обязаны быть в отеле. Правда, одну ночь мне все же разрешили спать в ночном поезде Мары — Ашхабад. Таким образом, пережив неслабый стресс, под пристальным оком Большого Брата, я все же въехал в империю Туркменбаши.
Чтобы добраться до ближайшего от границы городка, пришлось воспользоваться такси, водитель которого сразу заломил баснословную цену. На помощь мне пришел наш земляк-дальнобойщик, которому срочно нужно было туда вернуться за какой-то бумажкой, и он оплатил всю машину. Валера из Жлобина ездит в Туркменистан уже три года:
— Что, приехал экзотики посмотреть? Тут интересно, тем более если в первый раз. Правда, через пару дней смертельно надоедает, особенно учитывая местный менталитет. Будь осторожен, старайся вообще не попадаться на глаза туркменским полицейским или военным. Не фоткай что ни попадя: эти могут на границе проверить все твои фотографии и, если что не понравится — вымогать взятку. Вообще тут коррупция просто ужасная, не хочется сюда ездить, даже несмотря на неплохие деньги, которые они платят!
Так я еще больше проникся туркменской реальностью, а уже через пару часов мне представилась возможность убедиться в правоте земляка. Сменив еще одну машину, я добрался до Туркменабада — первого областного центра на моем пути. По дороге к железнодорожному вокзалу я насчитал три памятника великому Туркменбаши. Как оказалось на месте, поезд в Мары, где я сегодня обязан ночевать, ушел час назад, а следующий будет только вечером, и я не успею добраться в гостиницу до комендантского часа. Решив идти стопить, спросил дорогу на выезд из города в нужном мне направлении у таксистов. Один из них убедил меня, что ехать туда далеко и он может совсем дешево подвезти. Тем более что там есть пост ГАИ, где работает его знакомый, который быстро посадит меня в прямую машину до Мары. Последний аргумент был решающий — и вот мы уже мчим на белой хонде (которые визуально составляют более 80% автопарка страны) в сторону поста.
Ходжа, этнический узбек, рассказывает, что с работой в городе, да и в принципе во всем Туркменистане, за исключением столицы, большие проблемы, а чтобы найти более или менее неплохое место, надо дать неслабую взятку. Мало того что ее потом приходится долго отрабатывать, так это еще и не убережет от возможного сокращения. Параллельно таксист дежурно расхваливает великого вождя и правильность выбранного им курса.
На посту ГАИ меня ждало разочарование: узнав, что нам надо, инспектор принялся кричать на таксиста: мол, это незаконно, тут повсюду камеры, и за нами наблюдают. А за такое проблемы могут быть у всех, прежде всего у Ходжи, поэтому мы должны немедленно убираться. На личном опыте знаю, что в любой азиатской стране в подобной ситуации гаишники бы быстренько подсадили в попутную машину. Вспомнив слова Валеры, я лишь улыбнулся и решил вернуться на вокзал. В тот день я все же успел в отель до наступления темноты.
Самая беломраморная столица в мире
Ашхабад впечатляет своей помпезностью и разительным контрастом между беломраморным центром и старой советской частью города, в которой только и можно увидеть настоящую жизнь его обывателей, а не парадный фасад. Старый город — это чаще всего невысокая застройка, покрытая плотным слоем спутниковых антенн. Учитывая сложности, с которыми граждане закрытого Туркменистана сталкиваются при желании путешествовать, спутниковое телевидение остается зачастую единственным окном в мир. Особенно при низком уровне доступа в интернет, его дороговизне и серьезной цензуре, при которой спецслужбами блокируется большинство привычных нам ресурсов. Так как качество туркменских телеканалов еще ниже, чем белорусских, население в основной своей массе смотрит российские и турецкие телеканалы.
В 1948-м одно из мощнейших землетрясений в истории полностью уничтожило туркменскую столицу, под руинами тогда погибло от половины до двух третей населения города. После получения независимости власти Туркменистана начали активно застраивать центр города высотными зданиями с облицовкой из белого мрамора. Так что на данный момент Ашхабад входит в Книгу рекордов Гиннесса как самый беломраморный город в мире. Правда, гуляя по его центру, редко встретишь прохожих — неважно, будь то разгар рабочего дня либо вечер выходного. Только многочисленные позолоченные скульптуры Туркменбаши, билборды с портретами и мудрыми цитатами его преемника да дворники. Кстати, мне даже показалось, что центр Ашхабада гораздо чище центра Минска (хотя куда уж чище?). Чего, понятное дело, не скажешь об окраинах, куда, видимо, не дотягивается хитроватый взгляд вождя.
Одним из самых известных символов эпохи правления Сапармурата Ниязова и знаковых мест Ашхабада, притягивающим немногочисленных туристов, является «Арка Нейтралитета». Или, как называют ее в народе, «трехножка». Огромная позолоченная статуя Туркменбаши на восьмидесятиметровом постаменте. В течение дня статуя вращалась вместе с солнцем, символизируя тем самым солнцеподобность «отца всех туркмен». Построенная первоначально в центре города, через пару лет после смерти Туркменбаши она была перенесена на его окраину и перестала вращаться. Видимо, солнцеподобность теперь является уделом Бердымухамедова.
Вообще, в Ашхабаде любят различные «многоножки»: по пути из центра к окраине, где теперь стоит «трехножка», можно увидеть «пятиножку», «восьминожку» и даже «сороконожку». Последняя представляет собой фонтан в виде десяти ахалтекинских скакунов — основной гордости страны — с позолоченным памятником Туркменбаши перед ним.
Время моего визита почти совпало с Днем Независимости Туркменистана, поэтому я смог воочию увидеть репетицию его празднования. Все в лучших белорусских традициях: туркменские аналоги Солодухи, Тихановича и Поплавской на сцене, массовка, изо всех сил изображающая радость, скучающего вида студенты с различными транспарантами и их куратор, отмечающий отсутствующих. Ну разве что только танки не давят и без того расплавленный асфальт да самолеты не тревожат чуткий сон туркменских трудящихся.
Кстати, о туркменских студентах. Такое большое их количество в вузах Беларуси объяснятся тем, что стоимость обучения у нас дешевле, чем у них дома. По мнению многих родителей, которые отправляют к нам на учебу своих чад, качество белорусского образования выше, чем в России или Украине. Мне несколько раз довелось повстречать туркменов, чьи дети учатся в РБ. В самом же Туркменистане, как мне рассказывали, надо оплатить сразу полную стоимость обучения за пять лет. Понятное дело, если студента отчислят, никакие деньги назад не возвращаются. При этом качество образования на крайне низком уровне: как упоминалось выше, в стране долгое время была закрыта Академия наук, поэтому хороших преподавателей почти не осталось. Плюс к этому вездесущая коррупция и советские еще традиции отправки студентов и преподавателей на уборку хлопка, который наряду с нефтью и газом является одним из основных экспортных позиций Туркменистана.
В целом туркмены довольно приятные люди, живо интересующиеся, кто вы и откуда, нравится ли вам Туркменистан, охотно подсказывающие, как пройти и на каком автобусе вам нужно ехать. На вокзале в Мары отдал смартфон на зарядку в будку с минералкой и прочей мелочью, продавец сначала попросил 1 манат (около тридцати центов). На что я ему заметил, что, мол, некрасиво: я ведь гость. Так он не только извинился, но еще и колу подарил. В поезде, в попутках все очень разговорчивы. Есть и свои исключения, некоторая диковатость все же наблюдается: в этой изолированной от внешнего мира стране любой турист — диковинка. Особенно это характерно для людей, у которых есть хоть какая-то власть, синдром вахтера здесь развит куда больше, чем в Беларуси.
Знание русского языка очень неплохое, старшее поколение помнит его еще с советских времен, и, как я уже упоминал, много молодежи учится в русскоязычных вузах СНГ. В Ашхабаде часто можно встретить славянские лица, правда, они идут на контакт очень неохотно. Безопасность тут абсолютная, я бы сказал — тоталитарная. На том же вокзале в Мары, пока ждал поезд, много раз видел, как люди оставляют сумки в зале ожидания и уходят, совершенно не боясь. На улицах много милиции, почти на каждом перекрестке (ну, нас-то этим не удивишь).
Прощай, Большой Брат!
В последний день действия транзитной визы с самого утра добрался до КПП на границе с Ираном возле Ашхабада. Там меня ожидала огромная толпа народу перед шлагбаумом, типичная Азия — давка, галдеж. Почувствовав, что угроза не успеть до закрытия КПП вполне реальна (а это чревато очень серьезными последствиями), стал действовать решительно — просить всех пройти: мол, я турист и не должен с вами стоять, активно щемиться, толкаться и пробиваться к шлагбауму. Пробившись, нужно громко обратиться к любому из пограничников, несколько раз объясняя свою проблему и прося пропустить без очереди, не забывая постоянно напоминать, что ты гость и тебе очень понравилось в Туркменистане, особенно гостеприимство. Обращаться ко всем пограничникам сразу — они любят перекидывать один на одного.
Это Азия — тут не нужно робеть, иначе так простоишь до закрытия. Где-то через полчаса, пока за шлагбаум меня еще не пропустили, в толпе ко мне обратился мужчина славянской внешности: мол, молодец парень, но недостаточно активно ты пробиваешься. И за пять минут все мне быстренько разрулил. За шлагбаумом тебя подсаживают в обязательную маршрутку до самой границы, которая находится на вершине горы — а это где-то около 30 километров. Пешком нельзя, только маршрутка. Цена около доллара, но водители в доле с пограничниками — поэтому все платят по 8 долларов и не пискнут, иначе никак. Это еще раз к слову о коррупции.
На вершине горной гряды, которая и является границей, стоят друг напротив друга два КПП — туркменский и иранский. К выезду из Туркменистана я готовился основательно, помня все ужасы, которые услышал в первый же день. Ничего из этого не понадобилось. У меня спросили только дежурное «Вам понравилось у нас?», на что я так же дежурно ответил: «Конечно, Туркменистан — удивительная страна!» В последний раз на меня хитровато посмотрел со своего портрета Большой Брат.
Источник: Большой (Беларусь)
источник »
|