фото показано с : chrono-tm.org

Атаджан Непесов, Татьяна Зверинцева

ИА «Фергана»

1 ноября исполнилось 25 лет с момента ввода в обращение туркменского маната, а 1 января отметим десять лет со времени его деноминации. В период между двумя юбилеями можно поговорить о крайне сложной системе денежного обращения в Туркменистане. Цену каждого товара граждане страны умеют оперативно пересчитывать сразу в четырех вариантах: «старые» манаты, «новые» манаты, официальный курс доллара, «черный» курс доллара.

Миллионы за барана

Хотя с момента деноминации прошло почти десять лет, «старые манаты» до сих пор остаются основной единицей расчета для многих граждан Туркмении. Порой просто диву даешься, как любой человек с быстротой калькулятора переводит в уме нынешние суммы в прежние и обратно.

— Баран сколько стоит? — спрашивает мужчина лет тридцати у продавца на скотном рынке поселка Фараб, что граничит с Узбекистаном.

— Четыре миллиона! — отвечает тот, похлопывая по широкой, как разделочная доска, спине животного.

— Ты мне в новых манатах скажи.

— Восемьсот, — и доли секунды не раздумывая, отвечает торговец.

— За четыреста уступишь? На свадьбу беру.

— Нет, ты, джигит, совсем уж до земли опустил цену! — нарочито громко возмущается мужчина, привлекая внимание других потенциальных покупателей, и бормочет:

— Такого жирного барана ему за два миллиона, смотрите-ка на него…

— Тогда сам назови цену, за которую уступишь!

— Три миллиона пятьсот тысяч. За меньше даже не проси!

По рукам бьют с зажатыми в ладонях семью купюрами, каждая достоинством в сто манатов. Подобным образом торгуются на всех базарах Лебапа, Мары, Дашогуза и других регионов страны. Кто-то объясняет пристрастие к «старым» деньгам привычкой, а некоторые люди говорят, что цена в миллионах звучит солиднее. Если продавать не скот, а квартиру или машину — то можно ощутить себя даже не миллионером, а миллиардером.

Мы попросили разъяснений у трех региональных экспертов — главного редактора портала «Альтернативные новости Туркменистана» Руслана Мятиева, главного редактора сайта «Хроника Туркменистана» Руслана Тухбатуллина и представителя радио «Азатлык» (туркменская служба Радио Свобода) Фарруха Юсуфия. Все они подтвердили, что «старые» манаты за минувшие десять лет отнюдь не ушли в историю. Но ни один из экспертов не может сказать точно, почему такое происходит. По их мнению, дело в привычке.

Тухбатуллин и Юсуфий добавили, что многие граждане точно так же продолжают называть по-старому давным-давно переименованные населенные пункты и улицы. Например, Туркменабад до сих пор называют Чарджоу, Туркменбаши — Красноводском, а проспект Махтумкули — проспектом Свободы. А Мятиев заявил, что схожая ситуация с валютой сложилась в Турции. Деноминация была проведена в 2005 году, но по-прежнему часто можно услышать, что бутылка воды стоит не одну, а миллион лир.

Рубли, манаты, доллары

Однако цены в «старых» и «новых» манатах — это еще не все. Большое значение в Туркменистане имеет американская валюта, обменять которую по официальному курсу (3,5 маната за доллар) практически невозможно. Нелегальный обмен валюты производится по курсу, приближающемуся к 20 манатам за доллар. А ведь именно в долларах граждане предпочитают держать накопления, за них нередко продаются импортные товары (хотя официально устанавливать цены в долларах запрещено). В долларах нередко приходится платить и взятки. Таким образом, среднему гражданину часто приходится решать математические задачи из серии: «Если моя зарплата равняется четырем миллионам «старых» манатов, сколько лет мне придется копить на взятку в размере $30 тысяч для поступления сына в институт?»

Судьба туркменского маната никогда не была простой. В первый год независимости Туркменистана национальной валюты вообще не существовало, все расчеты в стране велись советскими и российскими рублями, выпущенными в 1992 году. 25 ноября 1993 года были введены в обращение купюры номиналом один, пять, десять, двадцать, пятьдесят, сто и пятьсот манатов. На всех купюрах, кроме одного и пяти манатов, красовался портрет первого президента Сапармурата Ниязова (Туркменбаши). Но удерживать инфляцию в запланированных рамках не удалось, и номинал расхожих купюр стал неумолимо ползти вверх. В 1995 году пришлось выпустить банкноты номиналом тысяча манатов, в 1996 году — пять и десять тысяч манатов. Естественно, тоже с портретом Туркменбаши.

Параллельно обретал влияние долларовый рынок. К 1998 году доллар стал иметь настолько серьезный вес, что Ниязов распорядился закрыть все обменные пункты. Нетрудно догадаться, что это только простимулировало развитие «черного» рынка. Официально установленный курс десять лет держался на отметке 5200 манатов за доллар, а рыночный колебался между 20 и 25 тысячами манатов. Официально о запрете обмена валюты никто не заявлял. В Центробанке утверждали, что речь идет лишь о введении «более жестких правил» обмена, направленных на стабилизацию ситуации в стране. Но факт остается фактом — легально обменять валюту стало фактически невозможно.

При этом расчеты в долларах в те времена были обычны для туркменских базаров. И даже сам Ниязов, как свидетельствовали наблюдатели, на праздничных выступлениях раздавал танцорам и музыкантам купюры с портретом Бенджамина Франклина, а не со своим собственным. Источники утверждали, что Центробанк сотрудничает с нелегальными менялами, сбывая им по госкурсу весь тот незначительный объем валюты, который все же подлежал продаже. Простых людей к таким сделкам не допускали.

Смена портретов

Новый президент Гурбангулы Бердымухамедов, вступивший в должность в 2007 году, немедленно объявил о планах деноминации маната. В октябре 2007 года по телевидению продемонстрировали эскизы новых купюр номиналом от одного до пятисот манатов. Портрет покойного Ниязова на большинстве из них был заменен портретами исторических деятелей — в частности, главы племенного союза Тогрул-бека и поэта Махтумкули. Портрет Туркменбаши должен был украсить лишь купюру номиналом 500 манатов. Однако впоследствии эта купюра так и не была выпущена.

Начало деноминации, которая должна была приравнять пять тысяч старых манатов к одному новому, наметили на 1 января 2009 года. А в декабре 2007 года Бердымухамедов объявил еще об одном революционном решении: он распорядился с 1 января 2008 года открыть пункты обмена валюты и возобновить работу Межбанковской валютной биржи. «В 2009 году предстоит провести деноминацию маната, и мы готовимся к этому. Главное, чтобы привести манат к единому курсу, черный курс должен быть устранен», — пояснил президент. Планировалось даже узаконить на бирже коммерческий курс, равнявшийся на тот момент примерно 20 тысячам манатов за доллар. Одновременно курс доллара для населения подняли с 5200 до 6250 манатов.

Эти нововведения вызвали ажиотаж, и к декабрю 2008 года в обменных пунктах попросту закончились доллары. В преддверии деноминации граждане стремились избавиться от «старых» манатов — хотя власти и пообещали, что в течение 2009 года они будут иметь хождение наравне с новыми, а в течение 2010 года их можно будет свободно обменивать в банках. Суммы в долларах стали писать на ценниках на базарах, в обращении появились мелкие купюры номиналом $1, $5, $10, $20. Нередко торговцы, получив сумму в долларах, давали сдачу в манатах. На фоне дефицита долларов вновь подняли голову нелегальные менялы. Они опять стали продавать американскую валюту на старых точках — естественно, по курсу выше официального (который на тот момент вырос до 14.250 манатов).

А в 2009 году не только на базарах, но и в государственных магазинах появились совершенно официальные двойные ценники. Стоимость товаров в течение года было предписано обозначать и в «старых», и в «новых» манатах. Вероятно, в течение этого года граждане так привыкли к «двойной бухгалтерии», что не могут отвыкнуть от нее до сих пор.

Хорошего понемножку

Курс деноминированной туркменской валюты в 2009 году был установлен на уровне 2,85 маната за доллар. Он оставался неизменным до 2015 года, когда был введен курс 3,5 маната, действующий до сих пор. И все же это были относительно свободные времена — возможность официального обмена валюты существовала, «черный рынок» хотя и не исчез, но разрыв курсов не был катастрофическим. Однако уже в декабре 2015 года в Туркменистане ввели специальные талоны на покупку долларов. Теперь гражданам, желающим обменять валюту, надо было сначала получить специальную карточку, в которой было указано время совершения операции и адрес филиала банка. И только явившись в назначенный срок по этому адресу, можно было произвести обмен.

Было объявлено, что эта схема внедрена для удобства клиентов, которые слишком устают в очередях. Но по стране немедленно поползли слухи о грядущем запрете обмена валюты, и в январе 2016 года такой запрет для физических лиц действительно был введен. Для предпринимателей сложная схема официального обмена валюты по-прежнему существует, но и она работает с перебоями.

Как результат, «черный» курс доллара начал расти и к лету 2018 года приблизился к 30 манатам. После этого власти провели большое количество рейдов по нелегальным точкам обмена валюты, благодаря чему курс удалось сбить примерно вдвое. Однако затем он снова начал повышаться и уже приближается к 20 манатам.

Граждане, желающие обменять валюту по государственному курсу, начали выезжать за границу — в первую очередь в Турцию, с которой установлен безвизовый режим. В зарубежном банкомате можно снять доллары, конвертируемые по официальному курсу. Но власти объявили войну «долларовому туризму», начав вводить различные ограничения на снятие валюты за рубежом. К январю 2018 года обслуживание карт за границей фактически прекратилось. Теперь даже туркменские студенты зарубежных вузов, получающие деньги от родителей, с трудом добывают наличные с карт.

Иными словами, денежная реформа 2009 года не особенно помогла в стабилизации экономики. Достигнуты были лишь несколько целей, относящиеся скорее к сфере пиара. Во-первых, из оборота исчезли купюры с портретом Ниязова. Во-вторых — Бердымухамедов на какой-то краткий срок все же был воспринят населением и зарубежным сообществом как прогрессивный реформатор. Ну и наконец, в сложившейся ситуации весьма затруднительно подсчитать реальный уровень доходов населения, оценить изменения цен, составить всестороннюю независимую статистику.

Жизнь дорожает

Что же касается населения, то оно в итоге обрело лишь возможность ежедневно упражняться в сложных математических вычислениях. А еще можно удивлять иностранных гостей, непривычных к тому, что указанные на ценниках цифры в устах продавцов внезапно увеличиваются в тысячи раз. Если гость Туркменистана курит, то он имеет все шансы умереть не от вредного воздействия никотина, а от здешних цен на табачные изделия. Продавец коммерческого киоска легко может запросить за пачку 400 тысяч манатов (80 манатов в «новых» деньгах). Иностранец сначала пугается, а после прояснения ситуации интересуется у продавщицы, зачем все эти сложности. «Так принято», — отвечает она.

Впрочем, для большинства граждан Туркменистана 80 манатов — тоже неподъемная сумма. Им приходится покупать сигареты не пачками, а поштучно в случае совсем острой нужды. Продавцы просят за одну сигарету 32.500 манатов «старыми» и получают 6,5 маната «новыми». Гиперинфляция, которая в 1990-е годы поголовно превратила граждан Туркменистана в «миллионеров», не побеждена. На глазах растут цены не только на вредные сигареты, но и на вполне полезные продукты питания и предметы первой необходимости.

«Десять лет назад с семью-восемью новыми манатами в кармане я мог купить у мясника килограмм отличной говядины. Сегодня за кило этого продукта надо выложить в четыре раза больше — 30-32 маната. Да что говорить о том, что было десять лет назад! Четыре года назад, когда в банке манаты можно было свободно обменять на доллары, моя зарплата составляла 1000 манатов. Эти деньги я мог сдать в банк и получить взамен 285 долларов. Сегодня, после ежегодных повышений зарплат, пенсий и стипендий на 10 процентов я получаю 1340 манатов. Казалось бы, неплохо, да? Но обменять манаты в банке я уже не могу — запрещено, а у менял на базаре дадут не больше 70 долларов», — рассказывает школьный учитель Бегли из Ходжамбазского этрапа (района) Лебапского велаята (области).

По словам Бегли, до недавних пор его коллеги-учителя и другие бюджетники пытались сохранить прежний уровень своих зарплат посредством «долларового туризма». Самим учителям выезд за границу во время учебного года запрещен. Однако они передавали свои банковские карты с паролями какому-нибудь надежному человеку и отправляли его в Стамбул за долларами. Но к осени 2017 года туркменские власти фактически полностью исключили возможность снятия наличных в турецких банкоматах. После этого «долларовые туристы» поехали в Узбекистан. Оказалось, там можно снимать с одной карты в сутки даже не $200, как в прошлом в Турции, а $400. Но затем Внешэкономбанк заблокировал выданные в Туркменистане карты и для транзакций в Узбекистане. «Эта какая-то игра между нами и государством», — жалуется учитель.

Сколько продлятся эти странные игры? Ответить не может никто. Только мужчина на скотном рынке Фараба, продавший своего барана за 3,5 миллиона «старых» манатов, пошутил, что все продлится до новой деноминации. Которую, кстати, оппозиционные аналитики без всяких шуток предсказывают уже с весны 2018 года.

143 +