Реджис Генте

Соглашение, подписанное 12 августа текущего года «каспийской пятеркой», безусловно, является историческим событием, но, возможно, является лишь подтверждением сложившейся ситуации. Маловероятно, что туркменский газ в ближайшее время будет экспортироваться через Каспий.

Согласно информации, полученной из нескольких источников, высокопоставленные туркменские чиновники не проявляют особой заинтересованности в связи с заключением Каспийского соглашения, подписанного лидерами «каспийской пятерки» 12 августа в казахском город Актау. Подписание 18-страничной Конвенции спустя двадцать два года после начала переговоров можно определенно рассматривать, как историческую веху, которую Владимир Путин назвал «эпохальным событием».

Однако чудо вряд ли случится в виду того, что, во-первых, причины, по которым ратификация Конвенции было невозможна в течение более двадцати лет никуда не исчезли. Во-вторых, соглашение представляет собой нечто большее, чем юридический договор. «Первая статья Конвенции, подписанной в Актау, гласит, что Каспий не может быть однозначно классифицирован как море, или как озеро и является «водоемом».

«С помощью такой формулировки удалось обойти полемику, которая делала достижение консенсуса невозможным почти около четверти века», — объясняет Игорь Деланоэ, заместитель директора российско-французской обсерватории в Москве.

24 статьи Конвенции о правовом статусе Каспийского моря оставляют нерешенными множество вопросов, особенно имеющих отношение к разделу морского дна между прибрежными государствами. «Во многом соглашение является лишь подтверждением сложившейся ситуации. Это своего рода ратификация двусторонних соглашений, подписанных ранее Россией, Казахстаном и Азербайджаном друг с другом», — отмечает Ровшан Ибрагимов, преподаватель в Университете иностранных языков в Хангуке, Сеул.

«Предполагалось, что в документе должны быть закреплены намерения поиска компромисса и выработки взаимоприемлемых решений для урегулирования разногласий, в том числе касающихся демаркации границ. Однако, так как стороны не смогли прийти к соглашению по наиболее спорным вопросам, например, по разделу дна моря между прикаспийскими государствами, было принято решение «убрать эти вопросы из проекта Конвенции», — считает Лидия Пархомчик, старший научный сотрудник Евразийского научно-исследовательского института в Алма-Аты (Казахстан).

Заявление, сделанное министром иностранных дел России Сергеем Лавровым в конце 2017 года о том, что «каспийская пятерка» скоро подпишет соглашение, было неожиданным для многих. Могло создаться впечатление, что соглашение было продиктовано вопросами безопасности.

«Москва и Тегеран опасались, что существующая юридическая неопределенность могла быть использована силами за пределами региона для проникновения в Каспийский регион», — подчеркивает Игорь Деланоэ. Он считает, что Казахстан, например, был бы готов предложить Вашингтону транспортно-логистическую базу в Актау для транспортировки военной техники для Афганистана. В статье 3.6 Конвенции недвусмысленно изложен принцип «неприсутствия на Каспийском море вооруженных сил, не принадлежащих Сторонам». Пятью абзацами ниже, в вышеуказанной статье говорится, что «осуществление плавания в Каспийском море, прохода в/из него исключительно судами под флагом каждой из Сторон».

Вопрос безопасности был настолько приоритетным, что, видимо, заставил Москву пойти на уступки по вопросу транспортировки газа, что было ключевым моментом для Туркменистана. Статья 14.1 Конвенции является самой неожиданной. Она гласит: «Стороны могут прокладывать подводные кабели и трубопроводы по дну Каспийского моря». Мнения экспертов в интерпретации данной статьи разделились.

«Официально стороны дали согласие на прокладку подводных кабелей по дну моря при условии, что проекты соответствуют требованиям экологических стандартов и соглашений, в том числе Рамочной Конвенции по защите морской среды Каспийского моря и соответствующими протоколами к ней. В результате, после окончательной ратификации Конвенции всеми прибрежными государствами (что является спорным, особенно в отношении Ирана), а также последнего протокола Тегеранского конвенции об оценке воздействия на окружающую среду в трансграничном контексте, подписанной в июле в Москве, Азербайджан и Туркменистан смогут начать процедуру составления проектной документации. Однако, сложно просчитать, сколько времени займет составление надежного технико-экономического обоснования проекта по запуску Транскаспийского трубопровода», —  отмечает Лидия Пархомчик.

Другие эксперты, однако, полагают, что Москве удалось включить в документ положения, не допускающие строительство Транскаспийского трубопровода.

«Москва «сдобрила» текст договора гарантиями, связанными с вопросами охраны экологической системы Каспийского моря, в первую очередь изложенными в статье 15». Кроме того, у России на руках еще один козырь: Протокол по оценке воздействия на окружающую среду Рамочной Конвенции по защите морской среды Каспийского моря, известной как Тегеранская конвенция, подписанная в ноябре 2003 года. Данный протокол был подписан в Москве 20 июля, за месяц до саммита в Актау», — вспоминает Деланоэ.

Соглашение дает Москве право наложить вето на строительство любого газопровода через Каспий. Это представляется вполне логичным. Зачем Москве разрешать Ашхабаду или Астане экспортировать свой газ на Запад… и тем самым позволить им конкурировать с Россией на прибыльном европейском рынке? На сегодняшний день «Газпром» экспортирует около 48% объемов добываемого газа в Европу (в том числе в Турцию)… и эти 48% приносят российскому газовому гиганту 65% прибыли.

Баку также мало заинтересован в том, чтобы допустить строительство Транскаспийского трубопровода. «Азербайджан, в первую очередь, заинтересован в экспорте собственного газа и ему не нужна конкуренция со стороны Туркмении на европейском рынке. Безусловно, Азербайджан видит себя в будущем транзитным узлом, так как объемы добычи углеводородного сырья в стране снижаются. Но Баку также нужно было принять во внимание интересы Москвы: возможно, именно это объясняет, почему Азербайджан в конечном итоге согласился включить в текст договора возможность строительства Транскаспийского газопровода вместе с тем положения, препятствующие этому», — делает заключение Ровшан Ибрагимов.

Из-за этой двусмысленности переговоры оказались не совсем успешными из-за невозможности прийти к соглашению. Между Баку и Ашхабадом остается нерешенным вопрос раздела месторождения Сердар-Кяпаз, расположенный по меридианной линии. Согласно недавно подписанной Конвенции, решение данного вопроса будет вынесено на обсуждение в ходе двусторонних переговоров – никаких изменений в этом вопросе.

И наконец, понятно, почему высокопоставленные туркменские чиновники не демонстрирует особого воодушевления после подписание августовского соглашения. Безусловно, то, что Конвенция представляет собой первый шаг в направлении любого сотрудничества на Каспии, является положительным моментом.  С точки зрения вопросов безопасности, нейтральный Туркменистан не увидит глобальных изменений, и он сейчас менее свободен в сотрудничестве с США, например, по военно-логистическим вопросам, связанными с Афганистаном. С точки зрения энергоносителей, Транскаспийский газопровод вряд ли будет построен, что было нереальным и до 12 августа.

Тем не менее, по мнению Аркадия Дубнова, российского журналиста и эксперта по Центральной Азии, «исторический консенсус, благодаря которому стало, наконец, возможным прописать правила Игры на Каспии, возник в результате новой геополитической конъюнктуры в Большой Евразии и стремлению всех сторон необдуманно спрогнозировать негативный сценарий развития событий, а не объединить усилия в желании защитить свои национальные интересы. С другой стороны, мы является свидетелями исторического прогресса в странах, которые выступили на защиту своих интересов. В конце девятнадцатого века ширина морских территориальных вод страны была универсальной: всего 3 морские мили (среднее расстояние, которые пролетает пушечное ядро). С бОльшего расстояния береговая охрана не могла защищать свои суда. Сейчас прикаспийским государствам разрешили защищать свои прибрежные воды, площадь акватории которых в пять раз больше».

70 +